Пример линейной тактики — атака прусских гренадер в битве при Гогенфридберге 4 июня 1745 года

Линейная тактика, теория и практика подготовки и ведения боя в линейных боевых порядках при равномерном распределении войск (сил флота) по фронту, существовавшая в 17—18 вв. (см. видеопример). Получила развитие в связи с оснащением армий огнестрельным оружием и повышением роли огня в бою. Войска для ведения боя располагались в линию, состоявшую из нескольких шеренг (их количество определялось в зависимости от скорострельности оружия), что позволяло одновременно вести огонь из наибольшего количества ружей. Тактика войск сводилась в основном к фронтальному столкновению. Исход сражения во многом решался мощью пехотного огня.

Л. т. в Западной Европе зародилась в конце 16 — начале 17 вв. в нидерландской пехоте, где квадратные колонны были заменены линейными построениями. В русских войсках элементы Л. т. впервые были применены в сражении при Добрыничах (1605). Полное оформление Л. т. получила в шведской армии Густава II Адольфа в период Тридцатилетней войны 1618—1648, а затем была принята во всех европейских армиях. Этому способствовало увеличение скорострельности мушкета и усовершенствование артиллерии. Густав II Адольф увеличил число мушкетёров до 2/3 состава своей пехоты, полностью отказался от глубоких построений и перешёл к строю в 6 и менее шеренг. Превосходство линейного боевого порядка над старым боевым порядком из колонн окончательно определилось в сражениях при Брейтенфельде (1631) и Лютцене (1632), но одновременно выявились и отрицательные стороны Л. т.: невозможность сосредоточения превосходящих сил на решающем участке боя, способность действовать только на открытой равнинной местности, слабость флангов и трудность осуществления маневра пехоты, в силу чего решающее значение для исхода боя приобрела кавалерия. Наёмные солдаты удерживались в сомкнутых линиях с помощью палочной дисциплины, а при нарушении строя убегали с поля боя. Классические формы Л. т. получила в 18 в., особенно в прусской армии Фридриха — Вильгельма I, а потом и Фридриха II который жесточайшей муштрой довёл боевую скорострельность каждой линии до 4,5 — 5 залпов в минуту (это стало возможным после внесения в ружье новых идей — таких как односторонний шомпол). Чтобы устранить недостатки Л. т., Фридрих II ввёл косой боевой порядок (батальоны наступали уступом), состоявший из 3 линий батальонов, имевших по 3 шеренги. Конница строилась в 3 линии. Артиллерия размещалась в интервалах между батальонами, вводились легкие орудия двигавшиеся за кавалерией, на флангах и впереди боевого порядка. Применялось каре. Несмотря на достигнутое совершенство, Л. т. войск Фридриха II продолжала оставаться шаблонной и негибкой.

Разновидность пехоты, специально предназначенная для линейной тактики, называлась линейной пехотой. В течение приблиительно двух веков линейня пехота составляла основную часть пехоты стран Европы.

Линейная тактика применялась также некоторыми видами конницы. В одно время тяжеловооружённая конница (рейтары, конногренадеры и кирасиры) применяла линейную тактику верхом ("рейтарский строй"). Позже драгуны и уланы стали применять линейную тактику, будучи в пешем строю в обороне. Соответственно, название "линейная конница" перешло от тяжёлой конницы к драгунам и уланам. Гусары и казаки никогда не применяли линейной тактики.

В парусном флоте

Пример линейной тактики — битва при Копенгагене (1801).

В парусном флоте тактика заключалась в формировании кораблями линии, в которой все суда были обращены боком к противнику, Такую линию, например, создавали корабли, шедшие друг за другом (строем кильватера) и затем одновременно вставшие на якорь. Если была не одна линия, то обычно в линии, ближайшей к противнику, находились более мощные корабли. При встрече с противником два флота выстраивались параллельно друг другу.

Альфред Т. Мэхэн так описывает возникновение линейной тактики:

"...автор имеет в виду ту характерную особенность войны 1665 года, которая, помогая действию брандера, в то же время дает последней особенный интерес в истории морской тактики. В ней практикуется впервые тесно сомкнутая линия баталии (close haulend line of battle), неоспоримо принятая как боевой строй флотов. Довольно понятно, что при достижении этими флотами численности от восьмидесяти до ста кораблей, как то часто имело место, такие линии страдали большим несовершенством и по ломанности их, и по неправильности промежутков между судами; но общая цель построения очевидна при всех несовершенствах его исполнения. Обыкновенно честь улучшения этого строя приписывают герцогу Йоркскому (впоследствии Яков II), но вопрос о том, кому обязано его усовершенствование, имеет мало значения для морских офицеров нашего времени, по сравнению с тем поучительным фактом, что прошло так много времени между появлением большего парусного корабля с его бортовой батареей и систематическим принятием строя, который был наилучшим образом приспособлен для развития полной силы флота при взаимной поддержке кораблей его. Для нас, имеющих в руках все элементы задачи, вместе с окончательно достигнутым результатом, этот последний кажется довольно простым, почти очевидным. Почему же достижение его потребовало так много времени от способных людей той эпохи? Причина — и в этом и заключается урок для офицеров нашего времени — была несомненно та же, вследствие которой остается неизвестным надлежащий боевой строй теперь — дело в том, что нужды войны не требовали от моряков тщательно обдуманного решения по этому предмету до тех пор, пока Голландия не встретила, наконец, в Англии равносильного себе соперника на море. Логика, принятая в линии баталии для боевого строя, ясна и проста, и хотя она достаточно знакома морякам, тем не менее не лишним будет привести здесь выдержку из цитированного уже выше автора, так как его рассуждения отличаются изяществом и точностью, всецело французскими:

«С увеличением силы военного корабля и с усовершенствованием его мореходных и боевых качеств проявился и равносильный успех в искусстве пользования ими... По мере того, как морские эволюции делаются более искусными, их важность растет день ото дня. Этим эволюциям нужна была база, пункт, от которого они могли бы отправляться и к которому могли бы возвращаться. Флот военных кораблей должен быть всегда готов встретить неприятеля логично поэтому, чтобы такой базой для морских эволюции был боевой строй. Далее, с упразднением галер, почти вся артиллерия переместилась на борта корабля, почему и возникла необходимость держать корабль всегда в таком положении, чтобы неприятель был у него на траверзе. С другой стороны, необходимо, чтобы ни один корабль своего флота не мог помешать стрельбе по неприятельским судам. Только один строй позволяет удовлетворить вполне этим требованиям, это — строй кильватера. Последний, поэтому, избран, как единственный боевой строй, а следовательно и как базис для всей тактики флота. В то же время осознали, что для того, чтобы боевой строй, эта длинная тонкая линия орудий, не мог быть поврежден или разорван в слабейшем его пункте, необходимо вводить в него только суда если не равной силы, то, по крайней мере, с одинаково сильными бортами. Логически вытекает отсюда, что одновременно с тем, как кильватерная колонна делается окончательно боевым строем, устанавливается различие между линейными кораблями, которые одни только предназначены для него, и более мелкими судами для других целей».

Если к изложенному мы прибавим соображения, которые приводят к тому, чтобы линия баталии была тесно стянутой линией, то задача явится вполне разработанной. Но цепь рассуждений была и двести пятьдесят лет назад так же ясна, как она ясна теперь, почему же она не приводила, практически, к выводу так долго? Частью, без сомнения, потому, что тогда старые традиции, — традиции галерных сражений, — держались еще прочно и мешали правильному взгляду на новый порядок вещей, главным же образом потому, что люди вообще беспечно относятся к выяснению современного им положения и к принятию соответствующего этому положению образа действий."

Парусные корабли, специально построенные для использования линейной тактики, назывались линейными кораблями.

В XIX веке появление разрывных снарядов ("бомбических ядер") привело к постепенному отказу от линейной тактики, так как новые снаряды пробивали борта линейных кораблей, и неподвижные корабли, подставляющие борта, стали лёгкими мишенями. Последний раз линейная тактика (уже не в чистом виде) использовалась во время Крымской войны.

На флоте в XX веке

В 1899 г. британский адмирал Фишер предложил при стрельбе ориентироваться по всплескам от падения снарядов. Однако при этом потребовались унификация артиллерии(чтобы избежать путаницы в определении всплесков снарядов главного калибра и среднекалиберной артиллерии), централизованное управление огнём с единого общекорабельного поста и распространение электроприводов, ускоривших наведение тяжелых орудий. Теперь пристрелку мог осуществлять только головной корабль, а идущие за ним в кильватере ориентировались по всплескам его снарядов. Такое выстраивание кораблей в кильватерную колонну (линию) напоминало линейную тактику старинных парусных кораблей и также получило наименование линейной тактики. Такая тактика применялась в ходе Первой мировой войны и несколько раз в ходе Второй мировой войны.

В России корабли XX века, предназначавшиеся для борьбы в линии, назывались линкорами и линейными крейсерами. Однако, попытки ставить линейные крейсера в одну линию с линкорами подвергали их большой опасности в виду слабой защиты, поэтому от идеи линейных крейсеров вскоре отказались.